Логово серого волка [СИ] - Маргарита Бурсевич

— Но и исправить что-то вы тоже уже не успеете, — продолжил он.

— Исправить? — зябкий холодок прошелся по спине.

— Я не стану говорить, но с удовольствием посмотрю на ваши лица, когда вы сами все поймете, — хрипло рассмеялся он, морщась от боли в руке.

Сорваться и убить его прямо на месте помешал легкий шорох у окна. Мы мгновенно замолчали и замерли, лишь лихорадочный блеск в глазах упивающегося моментом мужчины оживлял обстановку.

Шорох повторился, и я кивнул Гаю на дверь, без слов прося зайти со спины к нашему долгожданному гостю. Я очень надеялся на то, что длинная сложная дорога вымотала его достаточно, чтобы потерять бдительность.

Человек на полу снова сдавленно засопел, безрезультатно пытаясь спрятать смех. Шаг в сторону, и я придавил его горло подошвой сапога, помешав спугнуть визитера. На окне звякнула стеклянная колба, и больше не в состоянии ждать, я резко дернул занавеску в сторону.

Сколько бы я не перебирал в голове лица и имена, узнать правду все равно было невероятно тяжело. В этот момент силу моего разочарования мог понять только Гай, который стоял снаружи и смотрел туда же, куда и я. Гость, которого мы ждали, пришел. И не было ни капли облегчения от полученного знания.

— Ромашка, — простонал я, зажмурив глаза, пытаясь мысленно дозваться до нее. — Девочка моя, будь осторожна.

Глава 54

Холод стремительно надвигающейся зимы проникал в замок. От сквозняков в каменных стенах плохо защищали как ставни, так и большие камины в каждой комнате. Но никто не жаловался, и потому со временем я пришла к выводу, что стужа живет не в замке, а в моей душе.

Раньше я даже не подозревала, что была одинокой, пока не познала другую жизнь. Новое для меня чувство принадлежности к семье, было удивительным и теплым. Потеряв источник этого внутреннего огня, я вдруг обнаружила, что не знаю, как жить без него.

День все так же сменялся ночью, дела и заботы заполняли бесконечные часы. Много времени я проводила в детской, пытаясь заполнить пустоту в душе чем-то живым и важным. Так в первую же ночь, не найдя покоя в холодной супружеской постели, я перебралась к Богдану. Мы согревались теплом друг друга, словно осиротев без Грея.

Зачем и почему я так долго сопротивлялась нашему притяжению? Теперь эти дни и часы казались потраченными впустую. Я столько недодала и недополучила, что от досады хотелось кусать подушку.

Возможно, во время обряда передачи крови, я все же получила кусочек зверя, потому как сердце не просто грустило, оно скулило раненым волком. Я тосковала, скучала и болела без Грея. Если он испытывал хоть часть этих мучений, пока я топталась в нерешительности, то сейчас я получаю по заслугам. Как можно жить с этой скребущей хандрой и не сойти с ума?

А еще я боялась. Боялась до дрожи в коленях, до боли в сердце, до тошноты в горле. Боялась за него. С каждым часом все больше понимая его одержимость, осознавала, что он пойдет на все, чтобы обезопасить нас с Богданом. Отсутствие каких-либо вестей сводило меня с ума. Мои метания по замку стали лихорадочными и бездумными уже на второй день. В итоге, волнующиеся не меньше моего жители замка принялись меня опекать, пытаясь по очереди придумывать мне занятия.

Так Ивон, несколько часов кряду рассказывала и показывала мне секреты успешного ведения амбаров с запасами. Но так и не добившись от меня отклика, передала Ли Бею, в надежде, что более привычная работа будет тем лекарством, которое необходимо. Мне понадобилось бесконечно много времени, чтобы перевязать Томаса и приготовить простой, укрепляющий силы настой. После нескольких неудачных попыток заговорить со мной, сдался даже неугомонный Том. Зато Ли Бей был невероятно терпелив и не раз исправлял глупые промахи, допущенные при смешивании трав, но в конечном итоге даже его невозмутимости оказалось мало, чтобы сладить с моей рассеянностью.

— К Руфь, — скомандовал он и отобрал матерчатые мешки с сухими травами. — Сейчас.

Но я лишь отряхнула руки и присела на лавку, которую раньше занимал молодой раненый оборотень.

— Может, я заболела? — пришла мне в голову догадка.

Морщинистый старик отрицательно покачал головой и, скупо улыбаясь, высказал свой диагноз:

— Скучать любимый мужчина.

— Может, отвар какой? — совсем безнадежно спросила я, и не надеясь ни на что.

— Мне такой не знать, — потрепал он меня по руке и вышел.

Оставшись одна среди привычных пучков растений и склянок с готовыми лекарствами, совсем скисла. Осознание того, что мне не суждено вернуть свое я, пока не получу своего мужа назад, совсем не порадовало. Очень мучительно понимать, что ты неполноценен сам по себе. От этого очень неуютно на душе. Но в то же время, очень важно быть частью чего-то большого, светлого и цельного.

— Возвращайся скорее, — шепнула я в пустоту, всем сердцем надеясь, что он услышит и обязательно выполнит мою просьбу.

Дверь распахнулась внезапно, и внутрь ворвался ураган в лице кормилицы Руфь, ведомый лекарем.

Руфь, в который раз за последние пару дней, окинула взглядом и, дернув меня за руку, заставила подняться.

— Не волнуйся, Ли Бей, я сама ею займусь, — заверила она старика и вывела из комнаты. — Я не знаю, о чем мы думали, пытаясь отвлечь тебя от мыслей о милорде? Изначально неправильная тактика.

И даже то, что я шла рядом, не мешало ей разговаривать самой с собой. Я бы, наверное, даже обиделась на такое отношение, но она при этом выглядела так забавно, что невзирая на свое мрачное настроение, я прыснула со смеха.

— О, кто оттаял?! — деланно удивилась она. — Наконец-то.

— Я и не замерзала, — тяжело вздохнула и призналась. — Тоскливо мне и тревожно, сил нет.

— А мне Локи с Ивон все уши прожужжали, мол, отвлечь тебя надо… Бред! Одна стара так давно, что не помнит, каково это испытывать любовное томление. А другой понятия не имеет, что это такое и с чем его едят.

Мне стало жутко неловко. Они все тревожатся не меньше меня, а я им еще головной боли добавляю. Да и представив на мгновение, как они совещаются, обсуждая мои душевные терзания, покраснела до самых кончиков ушей, а потом разозлилась.

— Неужели ни у кого своих дел нет?

— Есть, конечно, но не забывай, ты теперь миледи, и твой комфорт первоочередная забота для любого из нас. Грей с нас шкуру спустит, если мы о тебе не позаботимся как следует.

— А как следует?

— Со всей любовью, — остановилась Руфь и обняла так крепко, как могла.

И как только оказалась в ее объятиях, заревела навзрыд. Я не могла остановить это. Как будто волна хлынула через край. Горечь, боль страх, все смешалось и вылилось соленым потоком.